|
- Сутки были спрессованы, поэтому отец точно не мог мне сказать, когда попал в плен, - продолжает сын военврача Володина. - Немцы смяли ближние рубежи, подошли к обрывам, кричали сверху - сдавайтесь, выходите по одному. А снизу до последнего отстреливались, кидали гранаты.
Свеча на ветру
- Измученных людей выводили из-под скал, строили, - стоим мы с Валерием Володиным возле самого страшного стенда музея 35-й батареи. - Проводили первую фильтрацию: командиры, комиссары, евреи - выйти из строя! Многие выходили, даже не будучи командирами или евреями, лишь бы эти мучения быстрее закончились. Тела расстрелянных сбрасывали в воронки, а оставшиеся, и в их числе мой отец, руками кидали камни и землю на своих убитых товарищей. Потом их построили в длинную колонну и повели по дороге...
Выходя на свет из подземных казематов, я спрашиваю Валерия Володина: "Почему не было эвакуации?"
- Этот вопрос был задан Октябрьскому в 1961 году, когда он приехал в Севастополь на военно-историческую конференцию. Тогда об этом впервые заговорили вслух. Он ответил так: "Я стоял перед дилеммой - потерять флот и не спасти армию, или сохранить флот и не спасти армию". Он бы потерял крупные корабли, направленные на эвакуацию людей. Вот так он объяснил. С точки зрения сегодняшней морали: это ни в какие ворота не лезет, а тогда это было понято. Оперировали понятиями "армия", "флот", человек туда не вписывался...
Военврач Иван Володин, пройдя через плен, лагерь смерти "Славута", побег, партизанский отряд, потеряв ступню, вернулся на протезе в Севастополь, чтобы искать свою невесту Марию. В 1946 году они встретились в Севастополе и поженились. Им выдали одну комнату в доме на улице Очаковцев. Но история Ивана Володина была бы неполной без эпизода, о котором рассказал "Родине" его сын.
Звонок из прошлого
- Из-за плена отца лишили врачебной практики, он работал начальником давильного пункта, где из фруктов выпускали соки и пюре, - рассказывает Валерий Володин. - И вот однажды, идя на работу, он вдруг встречает Григория Брославского! Тот, оказывается, живет по соседству, служит во врачебном отряде. И прямо на улице между ними произошла драка. Отец его не простил, он считал, что попал в плен из-за Григория: "Если бы ты ногами не дрыгал, то нас бы двоих вытянули". Уже много позже, после смерти отца, я смог поговорить по телефону с женой Григория Брославского, и она, наконец, рассказала о том, что происходило на том катере в июле 1942-го: "Я столько лет не могла поговорить ни с твоим отцом, ни с твоей мамой. У нас осталась боль до конца жизни, хоть уже наших мужей нет в живых. А ведь я должна хоть кому-то рассказать, что случилось...". Оказалось, спасся ее муж случайно. Когда катер тронулся, у него уже не было сил держаться за скользкий багор, матрос бросил на воду пожарный шланг, и Брославский схватил его зубами. Его так и подняли на тральщик. Но зубы не разжимались. И тогда шланг вырвали у него вместе со всей челюстью... Но и это еще не вся история. С сыном Брославского мы попали в один класс, как-то я завел его в гости, - заканчивает рассказ Валерий Володин. - Отец страшно разозлился: "Чтобы больше я Славку здесь не видел, я запрещаю тебе с ним дружить". Я понять ничего не мог...
Брославский умер в 1980 году, а через месяц не стало отца. Так сложилось, что похоронили их на кладбище рядом. В одной земле, которую они обороняли плечом к плечу. Может быть, она их все-таки примирила.
|
