1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
Ко дню моего рождения 27 марта обычно наступала настоящая весна: снег, пропитанный водой, превращался в кашу, мы сбрасывали шубы и надевали пальто, а также резиновые сапоги, бороздили лужи, пускали щепки в ручейки, бегущие по дороге.
Из-под стены 4-го завода жидкие отходы производства текли по канаве, прорытой вдоль мотовозной линии. Сама линия, как я описывала, проходила чуть ниже дома Веры Шаламовой, ну и канава - тоже. По весне талые воды заполняли канаву так, что пускать по ней бумажные кораблики и деревянные щепки было гораздо интереснее, чем по мелким ручьям. Щепки плыли быстро, и не надо было подгонять их палкой.
. Вот в этом-то ручье мы с Верой и обнаружили ртуть. Красивые блестящие шарики скапливались на берегах почти вдоль всей канавы. Вера быстренько сбегала домой за спичечными коробками, мы сделали ложечки из коры и принялись с увлечением собирать ртуть. Набрали почти полные коробочки и, довольные, отправились по домам.
Дома, естественно, я взяла тарелку и начала играть с ртутью, катая по тарелке блестящие шарики, то разбивая большую каплю на несколько маленьких, то сливая маленькие в одну большую. Тогда масса ртути утрачивала шаровидность и приобретала форму лепёшки. Было очень интересно.
Подошёл папа, увидел, чем я занимаюсь, спросил, откуда у меня ртуть, ужасно расстроился и возмутился, велел собрать её в коробку и выкинуть в ту канаву, откуда мы её взяли. Я была огорчена, но подчинилась. Потом папа долго рассказывал, что ртуть ужасно ядовита, что пары ртути могут вызвать разрушение легких, печени - всего организма. Сам он этого очень боялся, и, измеряя температуру, обращался с ртутными градусниками осторожно, встряхивая их только в свободном пространстве, чтобы не задеть за стул или кровать.
