1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
Когда миновали военные годы, жизнь директора и завода (с 1957 года - медькомбинат) была заполнена реконструкцией, расширением, интенсификацией производства меди. Кировградский медеплавильный стал высокорентабельным предприятием.
Директор постоянно учился. В молодости окончил горный институт и горную академию, а уже 58-летним - аспирантуру, защитил диссертацию. В его активе десяток научных работ, свидетельства на изобретения новшеств в технологии металлургии и химии.
А сколько сделано за эти тридцать лет для города, ведь комбинат был основным градообразующим предприятием! Его старанием и настойчивостью Кировград обрел городской пруд, теперь любимое место отдыха, Дворец спорта, плавательный бассейн... Александр Тимофеевич в свое время пригласил в город коллектив так называемых "шанхайцев", и в городе появилась отличная футбольная команда.
Жил он с семьей по-прежнему в той же двухкомнатной квартире в Щербаковском поселке - почетный гражданин Кировграда, кавалер девяти правительственных наград, неоднократный депутат областного и городского Советов, персональный пенсионер Советского Союза...
Считайте, что я сделала пояснения к фотографии.
А теперь хочу рассказать ещё об одной волне, которая накрыла моего папу с головой, так что он превратился в Ихтиандра, который только и мог жить в водной стихии, изредка выныривая на поверхность, чтобы найти корм для своей подводной жизни. Это папино писательство.
Сочинять роман о себе (может быть, об улучшенном, в какой-то степени, идеальном себе) папа начал ещё в Нижнем Тагиле, вернее, даже ещё в Красноуральске. А здесь, в Кировграде, он продолжил свою работу над романом. Роман назывался "Чудесный сплав".
7 апреля 1955 года, четверг.
…Дергачёв назвал меня довольно оскорбительно: "политическим Митрофанушкой" и любителем психологичничать, неудачником, у которого, правда, есть кое-какая наблюдательность, умение передать впечатление от виденного. Но и только. И на том спасибо. Босняцкий, тот прямо режет: роман не удался, не советую сразу писать многоплановый роман, займитесь рассказами об охоте и рыбалке. Издевается, что ли? И добавил, что если уж писать роман, то надо составить план романа и разработки характеров героев. А я и не представляю себе, как пишутся такие разработки, составляются планы.
Тем не менее, папа продолжал писать свои производственные романы, безуспешно пытаясь пристроить их в литературные журналы. Году в 78-м или в 79-м он прочитал мне какую-то часть своих записок о Севастополе, и я, совершенно потрясённая, сказала ему: "Такого ты ещё не писал. Очень, очень здорово. А что, если тебе написать про свою жизнь? Будет большой, эпический роман. И выдумывать ничего не надо". Не стану хвалиться, что это я его надоумила, может, он и сам уже решил описать свою жизнь, но примерно с тех пор папа стал писать "Пановский тракт" - роман о детстве и ранней юности и дальше: о войне и жизни после войны, о своих братьях. А я сейчас сижу и привожу в порядок его рукописи. Часть из них утрачена, наверное, сожжена в той же печке на даче Мурашкиных в Лампово, что и картина.
