- Не огорчайся, боевой капитан, - издевалась Надежда. - Нас, баб жалостливых много. Ну, я пойду. Меня Борис Малыгин ждёт для ответа. Хочешь поучаствовать, услышать, что я решу? Приглашаю... В восемнадцать ноль-ноль.

Перевалив через хребтину Осиновой горы и спустившись в поля, Надя, как подкошенная упала в волны хлебов.

Выплеснув всю свою злость на Семёна, она чувствовала себя обессиленной, опустошённой и… неприятной самой себе, будто совершила только что смертоубийство. Она была на пределе сил, сейчас ей было тяжело, ноги не держали.

  

"Что же я, головушка садовая, натворила? Может, не надо было так… Сказать "да" Борису? Он особенно-то и не настаивает, его смущает, видимо, мой ребёнок. А Сенька… Он может и забрать у меня сына. Общественное мнение будет на его стороне. От живого мужа, от инвалида войны… ушла. Непременно осудят. А что он теперь обо мне подумает? Гадкая, падшая женщина…

А он не падший со своей Евдосей? Пусть только придёт и посмеет осуждать меня… Я перед всеми скажу о его измене. Посмотрим, смолчит ли он, как молчал на траве.

Борис красивый, не сравнить с Сенькой. Целует… и усы щекочут… Как я его любить буду! Сёмушка маленький, он привыкнет. Завтра уедем - и с глаз долой.

А ведь расскажи я всё Семёну про свою жизнь без него… Нет, кончено, всё убито. Тогда ещё. И зарок давали: "не искать примирения…"

Если бы поведать ему всю правду, её я даже бывшей свекрови не посмела рассказать. Не поверит и засмеёт. Одна мама поверила, потому что она сама такая. Как я неделю жила у Навагиных и избежала постели… а потом ушла. Во второй раз три дня готовилась жить с Навагиным, как с мужем, и не смогла… Никто в такое не поверил бы, тем более не поверит Парилов, ревнивец. Чтобы молодая женщина с ребёночком, получив похоронку на мужа, будучи миловидной и умеющей "беспощадно флиртовать", смогла устоять против соблазна выйти замуж и сохранить верность мужу, даже и неживому… да не бывает на свете такого!"

  

Надя мучила себя тем, как она обошлась с Семёном, но ничего не могла противопоставить желанию быть с Малыгиным. Как только она на базаре увидела Парилова, скособоченного, безрукого, какого-то жалкого на вид, сразу же молнией мелькнула мысль: жизнь с ним не для неё. Жить и мучиться, стыдиться людей? Ни за что! Как бы она ни любила его раньше, своей жизнью она жертвовать не станет. Может, другой какой женщине и всё равно, был бы только мужчиной, но ей, Наде, этого мало.

И пусть теперь Семён женится на своей фронтовой Насте. Когда-то в письме Надя сама объявила ему, что их любовь мертва, и ничто её не оживит, и этим как бы "отдала" его Насте. Конечно, тогда она представляла его прежним и… любила. А отдавала она его Насте только потому, что узнала про Евдосю. Удивилась и поразилась, как это Сёмочка-однолюб смог сблизиться с простушкой-колхозницей из Цибульковки. Не знала она, что он такой. А в Уральске она узнала ещё кое-что о его похождениях. Значит, и до войны он не был ей верен. Пьяненький сватался, видите ли, к Вальке Ржанчику, целовался с жрицей любви Викторией Тучковой. Может, и ещё с кем целовался, это он любит, весь в отца.

Но всё же не верилось, что он смог изменить ей, Наде, пока не услыхала про "расстрелянную любовь" к Евдосе.