- Ты забыла, подруга, о самом-самом первом, - Ирина не удержалась от того, чтобы не напомнить Наде о Навагине. - Он был механиком на ткацкой фабрике. Тоже Борис, между прочим. - Он у тебя под каким номером проходит? А Евгений Петрович, брошенный тобой у двери ЗАГСа?

  

Ирине в этой новой Надежде не нравилось всё: лицо избегавшейся, постаревшей женщины, комсоставское обмундирование, фальшивый тон и фальшивые же высказывания о "мужьях". Надежда сама лезла на рожон, она прямо-таки жаждала осуждения.

  

- Забыла, ой, забыла я о Навагине. Ладно, пусть будет четверо мужей. Но вот только для последнего мужа, Бориса Малыгина, я решила сменить фамилию. И сейчас думаю, что могла бы его полюбить и была бы с ним счастлива. Не разобралась в госпитале, когда он замуж звал. Время военное, госпиталь, мужики, голодные до баб, пристают. Ну, и о нём так же подумала. Отправила на фронт и посмеялась ещё, мол, когда на тот свет отправишься, перейду на твою фамилию. Только когда пришла на него похоронка, поняла, какого прекрасного человека потеряла. - И без перехода: - А что Евгений Петрович? Соответствует? - хохотнула Надя над своим же скабрезным намёком.

Ирина не осталась в долгу:

- У меня, не то что у тебя, любой будет соответствовать, - она погладила свой округлый живот. - Как видишь!

- О! Я не об этом, подруга. По этой части, наверное, все мужики соответствуют. Я о другом… Любовь между вами есть ли?

- Не тебе судить о любви. Ты-то никого никогда не любила и не полюбишь! - перешла в атаку Ирина. - А ну, если Семён вдруг окажется живым?

- Что значит "вдруг"? Он, может, и живой, а только нашу любовь уже ничем, даже живой водицей, не оживить, мёртва она навсегда.

- Отец твой похвалялся, что тебе пришло письмо про Семёна. Будто бы он жив и воюет.

- Об этом больше всех знает Сергей Матвеевич, бывший мой свёкор. Не слышала разве? У него Семён и не умирал вовсе.

- Ты на Сергея Матвеевича не переводи. Ты слова отца своего объясни. Что за письмо получила?

- Мой отец тоже на выдумки горазд.

- Ох, и скрытная ты стала, Надежда. Значит, выдумка? А старики Париловы обрадовались… Что с ними будет, если узнают, что это неправда?

- Ладно… Откроюсь… Настасья Елисеенко как-то разыскала меня. Прислала письмо, что среди награждённых за Корсунь-Шевченковское сражение есть "гвардии рядовой Парилов С.С." Награждён орденом "Красной Звезды". Считает, что это Семён. Вот и всё.

- Выходит, Семён жив? - спросила Ирина. - И что теперь ты будешь делать?

- Я Настасье ответила, что я замужем… была. А мой бывший Сенечка пусть вспомнит нашу клятву на Осиновой горе: "Если с кем-то случится непоправимое, не прощать!" Если он мне и простит, капнув слезой, то мне это совсем не нужно. Так я ей коротенько и написала. И ему, если точно жив, напишу отказное письмо.

- Но это же подло, Надя, живому сказать: "Для меня ты умер когда-то, а теперь не говори, что жив". Неужели ты не понимаешь? Как же ваша любовь?

- Это моё дело: любить или не любить. Ты знаешь, что такое любовь? А я … не знаю! - выкрикнула Надя.