|
|
| Сергей Басов |
НА ПОЛЕ БРАНИ |
66 |
|
|
|
- Мало ли что говорят, - не созналась она, решив, что лучше дать Ксении самой высказаться.
- Только тебе, сватья, - оглядываясь по сторонам, с придыханием продолжала Ксения. - Не осуди… Виновата я перед Евграфом. Взяла назад свои показания против Данилы. Как-никак муж он мне… четверть века прожили. Ну, бил, конечно… А у кого так не бывает? Оправдала я его. Завтра - на свободу.
- Правильно сделала, - подтвердила Елена Фёдоровна. - Зло злом не избудешь. Данила, поди, переменился… раскаялся.
И тут Ксения Петровна удивила сватью.
- Будет он раскаиваться… Аж, дымится от злости на весь мир честной. Он ведь… Уговор у нас, сватья. Прощает он мне всё и отпускает. Как только вернётся Алексей, Данила мне развод даст.
Елена Фёдоровна всего ожидала от легкомысленной Ксении, но такого… Видно, верно говорят: "Горбатого только могила исправит".
- И ты, будто, уйдёшь от него? - недоверчиво спросила она.
- Бегом убегу! Только бы не обманул, чёртов Кащей.
- А дети? Что они на это скажут? Осудят… И слава какая пойдёт! Ксюха Зорина на старости лет к любовнику сбежала! Кто замуж возьмёт девок-то твоих при такой славе матери?
- Ты сватья рассуждаешь, как старорежимная богомолка. "Дети осудят!" Что ж мне из-за них всю жизнь с нелюбимым вековать. Живём-то один раз. Выдумали для устрашения ад. Выдумали грех Адама и Евы. А по мне, так их грех-то в великом желании любить!
Промолчала Елена Фёдоровна на богохульственные слова Ксении. Раньше бы, до войны, она ответила, ох, как бы ответила!
Её вдруг охватило великое сомнение: а тем ли она жила? Любовь ли у неё с Сергеем или всё скреплено только холодным и твёрдым церковным венцом, ладанным дымом от паникадила да "Ликуй, Исайя!" Нет, она любила, да и он любит её до сих пор. И хоть жизнь у них качалась, как лодка при волнении вод, всё же они вместе. Сколько у Сергея случайных баба было… Дарья вот тоже была… Перебесился… А женщине заповедано блюсти себя паче жизни. А иначе - семья рушится.
Может, и Сёмушку ждала лихая жизнь с дочкой Ксении, такой же страстной, безоглядно живущей собственным наслаждением, готовой бросить семью, детей. А там - завей горе верёвочкой - кинуться в любовь, так как жизнь одна и другой не будет.
Елена Фёдоровна никогда не признавала, что жизнь полнится только похотью да земными помыслами, а не возвышенными устремлениями. И мужа любишь не только в счастье и радости, а в горе и напастях.
- Бог с тобой, Ксения, - только и произнесла она, тяжко вздохнув.
Из города они пошли вместе.
- О Надежде хочу спросить тебя, сватья, - завела разговор Елена Фёдоровна. - Ты от неё какую-нибудь весточку имеешь? Где она?
- Вам-то что за дело? - пыхнула жаром Ксения. - Кончилось наше родство.
- Сдаётся мне, что вы с Данилой давно уж разорвали узы супружества Семёна и Надежды. Это ещё вон когда Данила к нам приезжал за Надеждиными лохмотьями, - Елена Фёдоровна едва сдержала в себе рвущееся раздражение.
 |
66 |
 |
