|
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДНЕВНИКИ. КИРОВГРАД-1972 |
73 |
|
|
Когда я присоединился к литературному кружку, при знакомстве естественно возник вопрос: откуда я, кем работал.
- Из Красноуральска?! - воскликнула тогда Фомина, что при её сдержанной сухости было удивительно. - В Красноуральске у меня живёт хороший друг.
И она сказала - кто.
- Лоськов? - удивился я. - Как же мне его не знать? Он работал технологом в леспромхозе, у Углова, такой высокий, печальный и всегда "под мухой".
- Раньше он не пил, - взволнованно говорила Фомина. - Если бы вы видели его, Сергей Иванович, каким он был раньше! Мы вместе работали в Сухоложском районе. Я - просто комсорг, а он - большой партийный работник.
- Сердечный друг? - осторожно предположил я.
- Да, сердечный друг, - подхватила она с живостью, опять меня удивившей. Она глубоко затянулась папиросой и неожиданно открылась: - Мы были вместе. Но… поссорились из-за пустяка. И я настояла на своём: нам надо перестать встречаться. А потом война. Он ушёл на фронт - и всё. Знаете, в Сухоложье я вела дневник. Нет не про нас, вообще дневник. Какая жизнь была в деревне в 26-м году. Как мы поднимали хозяйство, как с кулачьём боролись.
Тогда мне не хотелось рассказывать ей, что случилось с Лоськовым. Но через несколько дней на кружке, во время перерыва, она сама спросила:
- Как он там живёт?
- Он был женат, не знаете…?
Она знала и жену его, работавшую секретарём исполкома горсовета. Неудачный у них был брак.
- Он ведь…, - колебался я, - его уже нет в живых.
Ох, как она вскинулась! Как встрепенулась, как подалась вперёд!
- Он кончил жизнь самоубийством, - закончил я.
Она долго молча курила, потом спросила:
- Как…?
- Он же был в плену…
- Это я знаю.
- Пришёл без партбилета. Ему не доверяли. А жена его - член партии. Баранов - был там такой секретарь горкома - поставил её перед выбором: уйти от "изменника родины" или лишиться партбилета и работы. Она не сказала мужу про этот ультиматум, да он как-то узнал. После этого два раза она вытаскивала его из петли, а в третий раз не успела.
- Как…? - как хлыстом прозвучал вопрос Фоминой.
- На электрошнуре. Привязал к дверной скобе и …!
И больше мы никогда о Лоськове не говорили. И она ничего мне больше о личной жизни не рассказывала: ни о муже, ни о том, почему воспитывает сына одна.
Но после этого наши отношения с Валентиной Александровной стали почти приятельскими, насколько это могло быть при её сдержанности и отчуждённости. Такими они и были все последующие годы.
|
73 |
|