|
Басов Сергей |
ДНЕВНИКИ. ПОЕЗДКА НА РОДИНУ |
84 |
|
|
- А… льготная пенсия. С 50-ти - на "заслуженный", - говорю, догадываясь, я. - Что - шахтер, горняк? Им дается право в 50 лет на пенсию.
- Нет, я не шахтер и не горняк, - колеблется Михаил Иванович. - Я работал… военпредом всё время.
- Я тоже работал в последнее время на Крайнем Севере, - говорю я, чтобы что-то сказать. Раз военпред - не положено спрашивать: военная тайна. - А так-то почти всю жизнь и до войны и после - на Урале. Пока в Подленинградье не сорвался.
Я не спрашиваю Михаила Ивановича, он сам.
- Знаю я… Урал, - с загадочной улыбкой на сухощавом лице говорит Михаил Иванович и работает кистью. - Вы где… там?
- Средний Урал: от Кыштыма до Качканара.
- Знаю я Кыштым. И Качканар видел.
- Я его строил, этот Качканар.
- А она? - кивает он на Катю.
- Она, и вообще уралочка, родом из самого Кыштыма. Наверно, слыхали, ЧТО там такое. Приехал с войны, так меня чуть ли не в органы: "Зачем пожаловал сюда?" А я оттуда и в армию-то уходил.
- Знаю: "Челябинск-40", - всё с той же улыбкой говорит Михаил Иванович. - Перегибы были.
- Потом, после всех и вся, мы жили вот в Качканаре. Там строился горно-обогатительный комбинат, - говорю я. - Там тоже было "интересное" предприятие в Нижней Туре. От нас неподалёку.
- Почтовый ящик Сорок пять. Знаю.
- Вот они всюду нас, эти "ящики", и сопровождали. Жили и от Верхнейвинска недалеко, в Кировграде.
- Знаю: почтовый ящик "Свердловск-44", - говорит Михаил Иванович. - Я все эти дела знаю.
- В лес не пойди - всюду заставы, заграждения. Какой-то заколдованный треугольник.
- Перегибы были. К нам в "Свердловск-44" в 1954 году приезжал Берия. Не по земле шёл - коврами выстлали ему дорогу. Разве это скромно? Как императора...!
Катя меня окрикнула. У меня за спиной стоял Борька-Борис. Толстое лицо со ссадиной у левого виска было с той непромытостыо кожного покрова, что легко принять за загар. Глаза у генподрядчика были не пьянее, чем утром во дворе. На них алкогольная, сизая, ничего не выражающая поволока.
- Приобщился, не вытерпел? - упрекнул я.
- Красненького, - оправдывался Борька. - А что? Дело идёт. Вон видите: и цемент схватился. Потом я его ещё смажу мокрой тряпкой.
Борька принялся вставлять принесенную нами пластину на место. Она вошла без труда. Борька постукал для верности рукояткой молотка по краям пластины, и, захватив в руку цементного раствора, обмазал им по краям. Вот теперь было видно, кто тут лежит за этой загородкой.
|
84 |
|