|
|
| Басов Сергей |
ДНЕВНИКИ |
252 |
|
|
|
Что-то странное происходит со мной. В каждой коротко стриженной седой женщине вижу Екатерину Михайловну. Вот этого я никак не ожидал.
Было время, несколько лет подряд я видел Нину Ивановну в каждой высокой блондинке с пышным пучком волос, с характерной походкой. А теперь вижу бывшую жену. Есть над чем подумать.
Нет, я не думаю мириться, даже слово "мириться" я произношу с трудом.
* * * * * * *
Уже конец июля, но всё ещё не пришёл в норму большой палец руки: болит уже семь недель. Теперь хоть что-то могу делать. А то ведь беда, хоть караул кричи, зови кого-нибудь на помощь: заправить кровать, помыть посуду. Одеться сам не мог!
Ни Екатерину Михайловну, ни дочерей - никого больше не видел с тех пор, как показывались Лена с Павликом.
Что греха таить: я всё время думаю о них. Всё ещё питаю непонятную надежду на какую-то встречу, что облегчит муки одиночества. Знаю, что напрасно это, между нами покончено раз и навсегда, а сердце не согласно: ноет, скучает. Душа тоскует.
Пройдёт со временем…
* * * * * * *
Что было со мной в первую августовскую неделю, не поддаётся описанию: был в полной прострации. За что ни возьмусь, не могу, сразу бросаю. Пробовал сбить хандру вином, только душу растревожил.
Спасла меня книга Бунина "Тёмные аллеи". Ожил, захотелось писать, как пишет он.
Мне надо больше читать. Такой вывод делаю я из этого своего срыва. Я до удивления мало читаю: с мая не прочёл ни одной книги. В чём дело? Переживаю всё ещё? Да, переживаю. И со временем переживание становится всё сильнее и нестерпимее. В каждой седой невысокой женщине вижу Екатерину Михайловну, в каждой высокой молодой с мальчиком за руку - Лену с Павликом. Слышу детские крики за окном - вспоминаю Санечку.
* * * * * * *
Середина августа…
Я редко сажусь за машинку. Большей частью мне или не хочется, или "нет времени", что, в сущности, одно и то же.
Зато беспрерывно думаю о жене, иногда в связи с ней и о Нине.
Думаю: а не пойти ли мне на улицу Красную - 3а. Стану говорить, что я не в состоянии жить один - не выгонят же. С самой солдатчины в молодые годы - больше никогда я не жил один. Мне просто невыносимо быть одному, всё время молчать, со стенами ведь разговаривать не станешь. А найти другого человека, кроме бывшей жены, себе в компаньоны для совместной жизни я просто не умел и не умею.
Потом, по зрелом размышлении отпал поход на Красную. Я не могу просить прощения у жены, тем паче у дочерей. Я не провинился перед ними. И как потом я смогу жить с ними? Я этого не хочу!
* * * * * * *
Постоянно думаю о Екатерине Михайловне, дочерях и внуках. Постоянно. Если бы знать наперёд, что так страшно стану мучиться одиночеством, невинными своими винами, брошенный всеми, я бы согласился терпеть любое невнимание к себе, неуважение и даже оскорбления, лишь бы видеть родных людей, лишь бы разговаривать с теми, кому отдал всю свою жизнь!
Вот такие думы.
Никогда этим мечтам не свершиться, никогда!
 |
252 |
 |
