|
|
| Басов Сергей |
ДНЕВНИКИ |
218 |
|
|
|
Моё сердце, кажется, готово просить прощения. Оно и мысли не допускает, что мы разойдёмся, и квартира будут разменяна. Непонятно, как я, инвалид, стану жить один. На какую-то минуту жалость к себе охватывает меня, и случись шаг навстречу со стороны Екатерины Михайловны, я не совладал бы и протянул ей руку примирения.
Тяжкие думы
Смиряя самолюбие и гордость, я мысленно конструирую условия не перемирия, а ВЕЧНОГО МИРА между нами.
Екатерина Михайловна в присутствии дочерей и зятьёв должна сказать, что вот мы с Сергеем Ивановичем миримся. Но если кто-нибудь из вас хоть одним словом, хоть намёком когда-нибудь вспомнит и укорит его в чём-либо или выскажет неуважение к нему, то она, мать, тотчас же прикажет такому покинуть квартиру и НИКОГДА ЭТОГО НЕ ПРОСТИТ.
Хватит ссориться и портить жизнь друг другу. Она своего мужа не бросит никогда, будет с ним век доживать. Понятно же, что они - взрослые дочери - своих мужей не бросят, как бы ни любили детей, и она своего мужа не покинет.
А потому вот им последний сказ: просите все у него прощения. А я уже у него выпросила прощения и сама его простила. И он, если сочтёт нужным, извинится перед вами. Но это его дело.
А теперь главное: я вырастила вас. Вы уже взрослые, а теперь настала пора подумать и позаботиться о муже. О нём некому подумать, и я так мало внимания уделяла ему из-за хлопот и тревог о вас. Вот это и ускорило чуть было не случившийся наш разрыв на всю жизнь.
Если вы можете понимать не только свои интересы, то поймёте меня и вашего отца. Мы теперь станем жить для себя. Мы не откажем вам в помощи, если попросите, но вы живите сами по себе, как и мы станем жить сами по себе. Живите в нашей квартире, пока у вас своей нет, но надо уважать тех, с кем вы живёте.
Сердце моё, сердце! Да произнесёт ли она этот монолог? Сможет ли она быть такой великодушной?
 |
218 |
 |
