 |
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДАМОКЛОВ МЕЧ |
-70- |
Мама, слыша наши разговоры, наши угрозы Коляне, упрашивала:
- Не трогайте вы его, не трогайте. Сам ушёл, сам и придёт. Надысь встретила его: идёт с книжками в гимназию. Окликнула его, а он - бежать: стыдно. А я уж и простила: молод, глуп, ещё опомнится. Отощал: кожа да кости - весь насквозь светится, чисто - мертвец. Плакала ему вслед, кричала: "Колянка, Колянка!". Он же по глупости сболтнул про золото. Какое у нас золото? Сроду не видывали. Не так он виноват, как власть советская, живодёрская. Чтоб ей ни дна, ни покрышки!
Мать всегда простит сына, она же его родила и своим молоком выкормила. А мы не могли. Какой он нам родной? Единоутробный - да, а по духу, по совести мы - чужие.
Итак, в нашей семье появился свой Павлик Морозов, предатель и доносчик. В угоду личным интересам он, не колеблясь, встал на иудин путь. Донёс на мать, отказался от отца. Человек, который смог предать родителей, не понимает ни чести, ни долга, он, не задумываясь, предаст и дружбу, и любовь.
Так и будет в Колькиной жизни. Всего он добьётся: будет у него и учёная степень кандидата философских наук, и золотые погоны полковника, и тогда он станет бояться потерять уважение людей, в этой, благополучной, жизни ничего не знающих о его предательстве в начале жизненного пути. Однажды при нашей встрече со мной, седоголовым стариком, шепнёт, указывая на молодую жену: Ты уж, пожалуйста, не говори ей ничего". Ничего я не сказал его супруге. Но все мы, его братья и сёстры, мёртвые и живые, приговорили Кольку Иуду к вечному проклятию. И вот только сейчас, в этих, наверное, предсмертных записках, я открываю эту тайну. К вам обращаюсь, многочисленные отростки древа Басовых: когда придётся вам читать эти записки, не осуждайте меня.
Не могли мы с Ванюшкой простить ему донос и предательство. Подстерегали Коляну на дороге из гимназии в Детдом. Но Колька ухитрялся избегать встреч с нами. Я подумал, что он боится Ванюшки, и стал ходить один. Я понимал: стыдить его бессмысленно, назад уж он не вернётся. Мне хотелось узнать, кто научил его отречься от отца. Мне казалось, что это был Николай Николаевич Рябцев, хорошо знавший нашу семью.
Ванюшка развеял мои подозрения. Оказалось, что это - не Рябцев. И лучше мне было бы не знать, кто.
- Серёжа, ты только не сердись на меня, - сказал Ванюшка. - Я знаю, как ты любишь Мишу, крёстного твоего. Так вот, он посоветовал Кольке от отца отказаться. В письме написал. Вот, ей богу, правда это, я сам письмо читал. Поедешь в Москву, найди Михаила и плюнь ему в глаза. Скажи, что нет у него больше брата Ивана…
Ванюшке удалось поступить на работу в городской банк, рассыльным. Получал он 35 рублей. Мама стирала бельё в детском садике. Жили сверхбедно. Я отдал им все деньги, что привёз. Ждали из ссылки отца, но он в последнем письме почему-то попросил маму приехать, взяв с собой Василка. Очень хотел их видеть.
Нас это письмо озадачило. Было неясно, почему отец не едет домой, а ждёт маму с Василком к себе. Уж не оставили ли его там на поселении? Посоветовавшись, мы написали отцу письмо с изложением всех семейных обстоятельств, только про Колькин уход из дома писать не стали. Сказали, что денег нет, мама приехать не может, и мы ждём его домой.
Без денег мне ни в Шуе, ни в Панове нечего было делать, и я собрался в Москву.
 |
70 |
 |
