 |
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДАМОКЛОВ МЕЧ |
-43- |
* * *
Я уже устроился на работу в Отдел электропечей, когда Маруська наша, широколицая красавица - цыганка-молдаванка - приехала в Москву, соблазнившись тем, что я прижился в этих каменных джунглях, приобрёл "инженерную" специальность. Во всём была виновата моя похвальба.
Ох, и любим мы, братики Басовы, приукрасить своё житьё-бытьё. Ну, про меня всё ясно и понятно. Рама в детстве падала на голову, три года вылежал в постели, как бы раздумывая: не то жить, не то помирать. У меня сильно гноилась голова, запах - на весь дом. Больные дети в крестьянских семьях, где все заняты работой, добывают кусок хлеба, чуть ли не вор того, что ими заработано. Отец определил меня в чулан для спокойного умирания. Лежу, бывало, а Маруська чуть дверь приоткроет и спрашивает: Серёжа, ты ещё жив, не умер?" Мама "виновата" в том, что я выжил и продолжаю жить. Слезами обливаясь, укоряла она отца - добилась: вынесли меня на чистый воздух. Чистый воздух и излечил. Но потом много странного было в моих поступках: и моя ранняя книжность, и сказочность, и влюбчивость. Оттого и давали мне самые разные прозвища.
Поссоримся, бывало, с Маруськой (Макуришной - Кокуришной), она и обзовёт: "Ты - глумной!" Сперва обижался, потом привык. А, в общем-то, мы все Маруську жалели. Их, сестричек, у нас было всего две на семь братиков. Лида, моя крёстная, на семь лет старше Маруськи, рано выданная замуж за Ивана Фёдоровича Пурусова, внука торговца, и уехавшая за ним в Магнитогорскую ссылку. Там и живут они, спецпереселенцы. И вот Маруська расцвела, как цветочек лазоревый, в самое морозное, убийственное время: в безбожную бесчеловечную эпоху Коллективизации.
Она, Маруська, осталась, в отличие от Лиды, вообще без жениха. Её судьба наделила жребием относительной свободы, а после тридцати лет и тихим семейным счастьем. Только заменило ли это внешнее благополучие ту жажду накопительства, которая была ей свойственна, как и старшему нашему брату Аркаше, и которая привела в поздние годы к полному разрыву наших с ней отношений.
* * *
Ехала Маруська в Москву за сладкой жизнью, а попала, как кур в ощип.
По воскресным вечерам, когда наши с ней хозяева: инженер и церковная певица, уйдут в Театр оперы и балета, а двухлетняя Ларочка заснёт в своей кроватке-качалке, плакалась мне и говорила:
- Серёжа, я домой хочу!
- Успокойся, Маруха, всё будет хорошо!
- Тебе хорошо так говорить, ты-то устроился. Разве я за этим ехала сюда, чтоб - в няньки? Пускай пригласит своих сестриц, вон их сколько у неё в Иванове. Нет, ей надо, чтобы Басовы… Целыми днями Симочка перед зеркалом маникюры наводит, а я иду с Ларочкой гулять. А она…! А я…! Сижу, как в тюрьме, в этой крысиной комнате. Я так Москвы и не увидела. Ни в одном кинотеатре не была…! Серёжа, увези меня домой….!
- Ладно, завтра идём в кинотеатр Спартак на углу Лужнецкой, - обещаю я.
 |
43 |
 |
